«Учись на инженера, на врача, в худшем случае на учителя»

В День учителя СибРепорт рассказывает вам удивительную историю об удивительном Станиславе Яковлевиче Романенко из Шушенского.

Станислав Романенко, что называется, человек из гвоздей. Его семьи коснулись чуть ли не все беды ХХ века: от раскулачивания до Великой Отечественной войны, но мужчину это не сломило, ведь с ним всегда была музыка. 

—Мой старший брат играл на гармошке, а я завидовал, как он так играет здорово, мне тоже хотелось. Брать свой инструмент Василий мне запрещал, боялся, что я клавиши сломаю. Я тайком, пока его не было дома, брал ее и играл. Уже тогда я понял, что значит фраза "музыка лечит".

Когда началась война, Славику, так его ласково называли в семье, было 5 лет. Тогда Романенко жили в Ленинградской области. Спасаясь от смерти, они поехали вглубь страны на поезде.

—Самое страшное, что я помню войну с первого ее дня. И нашу эвакуацию отлично помню. Наш эшелон тогда обстреливали с немецких самолетов. Помощник машиниста нас спас, подбил с крупнокалиберного пулемета фашистский самолет. И тот улетел от страха. На полпути останавливали эшелон, хоронили убитых. Пожалуй, это то, что забыть не получится уже никогда.

От войны семья спасалась в Воронежской области. Правда, спасением это назвать сложно, деревню, где они жили, периодически бомбили... Отца забрали на фронт через неделю после их переезда. За главную в семье осталась мама, она стала председателем колхоза. 

—В деревне после очередного авианалета было много раненых, мама отправила нас со старшим братом сбегать к шоферу дяде Ване, чтобы увезти партию раненых в ближайший город Калач. Это было 11 декабря, холод, снега по пояс, брат на лыжах, я так, за ним вприпрыжку. Мы успели добежать до дяди Вани, возвращались обратно и началась бомбежка. Прямо над нами. Нас подбросило как пух, метров 10 я летел, хорошо помню. У брата лыжи пополам. Мама к нам навстречу, схватила брата, а я сам в крови, лицо все в крови, не слышу ничего, контузия. Мне было 7 лет.

Славик на четыре года остался без слуха. Без речи. Ему запретили учиться в школе. Единственной отдушиной мальчика стала гармошка. Он брал ее каждый день и наигрывал по памяти, надеясь, что еще когда-нибудь он сможет услышать ее мелодию. Как говорит Станислав Яковлевич, играл тогда он "чувством". Мама не оставляла надежды вылечить сына и вот однажды они поехали на машине в город к врачу.

—Мы попали в аварию, из машины нас выбросило, я от испуга закричал. Впервые за эти 4 года. Мама меня крепко прижала к себе тогда: "Ну наконец-то, Славик, наконец-то".

После войны семья перебралась в Подмосковье. Славик продолжал заниматься музыкой для души. На одном из смотров его заметили.

—Родителям сразу сказали, чтобы отправляли меня учиться в институт художественного воспитания, что у меня талант. Мы туда поехали, и я попал к Сергею Лемешеву. Когда я в 10 класс перешел, он мне сказал: "Славушка, обязательно в консерваторию поступай, будет трудно, я тебе помогу". Он так надеялся на меня, а я ему ничего не сказал тогда. Боялся обидеть, ведь отец мой был против такой карьеры, он уже выбрал мне другой путь, говорил: "Учись на инженера, на врача, в худшем случае на учителя, а гастролеров нам не надо".

Ослушаться родителей ни Славик, ни его брат не смогли. Так старший поступил на ветеринара, а младший пошел в армию, где стал мастером спорта по легкой атлетике и классической борьбе. После демобилизации их эшелон повезли на целину, Станислава Романенко и еще 300 солдат высадили в Ширинском районе Хакасии. В совхозе их позвали на распределение. В комиссии был директор местной школы.

—Он мне и говорит, вы, Станислав Яковлевич, пойдете в школу работать. Я аж оторопел, спрашиваю его, не ослышался ли? Какая школа? Я ничего не умею, чтобы быть учителем.

Он спрашивает: "Бегать умеете?".

Я: "Ну, конечно".

Он: "Вот и будете учителем физкультуры, а еще, говорят, вы прекрасно на баяне играете, нам как раз преподаватель пения нужен".

С этого и началась учительская карьера Станислава Яковлевича. Он еще не предполагал, что в школе задержится до самой пенсии, а в 75 лет будет вместе с учениками бегать стометровку, потому что личный пример — это главное в работе учителя, делится мужчина.

—Можно много говорить детям, например, что пить плохо и при этом пить. Можно говорить, что курить плохо и при этом курить. Дети вес чувствуют, особенно фальшь. Учитель не имеет права на ошибку, он должен всегда и во всем быть примером.

За 50 лет через Станислава Яковлевича прошли сотни учеников, он уверяет, гордится всеми. В каждого из них вкладывал душу. И несмотря на то, что его музыкальная карьера сложилась немного не так, как он себе представлял, он абсолютно счастлив.

Часть моей души есть в каждом моем ученике. В каждом. И я искренне верю, что в жизни им это очень помогает.