«Это приведет к исключению целых страниц истории, страниц, которые больше никогда не восстановить»

Лето – горячая пора у археологов, а в этом году особенно. В начале июня в открытом доступе появился текст проекта постановления Правительства РФ, от которого у всего исторического сообщества России волосы если не встали дыбом, то уж точно зашевелились. Если очень упрощенно: строителям (если проект примут) можно будет заходить на территорию без предварительных историко-культурных экспертиз. Это значит, что тысячи неизвестных археологических памятников так никогда и не найдут. Сверху просто поставят панельный дом и никогда не узнают, что под ним на глубине скрывалось древнее городище или тысячелетняя стоянка человека. Проект еще не приняли, а в Красноярском крае за последние 5 месяцев уничтожили или разрушили 9 археологических памятников, которые числились в реестре объектов археологического наследия. Ко дню археолога мы поговорили о новом постановлении, его последствиях и текущих находках в регионе с Полиной Ишутиной – научным руководителем раскопок под Куваршино (Красноярский край) и директором научно-производственного объединения «Археологическое Проектирование и Изыскания».

40 километров от Красноярска, деревня Куваршино, в поле виднеется красный зонтик Coca-Cola, а под палящим солнцем лопатами машут несколько десятков человек.

Еще не зная, что я журналист, меня подхватывает парень с чуть обгоревшим на солнце носом и проводит экскурсию. Андрей, как позже я узнаю, студент исторического факультета красноярского педуниверситета и это его первые раскопки. Он показывает рукой в сторону поля и говорит:

–Вон там, смотрите, курган, а вот в той стороне, за раскопом была стоянка древнего человека. Тут сейчас мы копаем поврежденный курган, скоро подберемся к камере (где будет непосредственно захоронение и кости, прим.СибРепорт), там будет самое интересное.

Могильнику, на котором работают сейчас археологи, не меньше 2000 лет, но некоторые находки при раскопках гораздо древнее. Попадаются каменные изделия, которых в раннем железном веке быть просто не могло, это значит, объясняет Андрей, что возможно могильник организовали прямо поверх древнего поселения.

Исследователи работают на этом раскопе с начала июля. Уже нашли шесть бронзовых миниатюр, которые клали к усопшим в загробный мир. 

–Существует две версии: одна, что эти миниатюры отливали специально для усопших перед процессом захоронения. Лезвия не просто отлиты, но и заточены, это говорит о том, что с ними возможно проводили еще какой-то обряд, а не просто клали в могильник. Вторая версия, что эти миниатюры выдавали подросткам при инициации и человек всю жизнь их с собой носил. На некоторых миниатюрах мы видим, что есть отверстие и оно прямо стерто веревкой, может, этот предмет носили на шее.

Потом мы идем в «святая святых» – в палатку прямо посреди раскопа. В ней корпят двое: Алексей и Мария. Оба сосредоточены, согнулись над кусочками бересты. Алексей – человек с золотыми руками, он кисточкой бережно смахивает слой за слоем землю с древесины, которой 2000 лет. Мария тоже с кисточкой покрывает все специальным раствором-консерватором.

Надо ли говорить, что береста за столько лет под землей стала очень хрупкой и буквально рассыпается на глазах, но в умелых руках Алексея и Марии она сначала превратится в бесценный исторический источник, а затем в музейный экспонат. Прямо под этой палаткой камера с захоронением, ее вскрытия ждут все с невероятным трепетом.

Руководит раскопками Полина Викторовна Ишутина. Признается, 10 лет не работала «в полях», занималась больше бумажной и организаторской работой, так что этот раскоп для нее особенный, личный. Ну и история у него сложная.

–Мы знали об этом кургане,он есть в реестре объектов археологического наследия, планировали сюда заходить, как будет возможность. А тут арендатор этих земель решил сеять на них гречиху. Загнал технику, начал работы. Остановили всё активные жители деревни, да и местные краеведы знали о курганах. В итоге курганы частично задели. Этот курган, на котором мы сейчас стоим, самый многострадальный. Его пахали еще при царе, тут есть следы от плуговой распашки, прямо борозды, а также он полностью распахивался в 1970-х, из-за этого сам курган невыразительный, сложно человеку со стороны определить, что это не просто поле. По нему в итоге проехались хорошенько. Ну грабители тут еще до этого «постарались», мы это тоже видим. Когда мы приехали, мы тут увидели в отвалах и фрагменты черепа, и кости человеческие, и керамическую посуду, и каменный наконечник стрелы, который вообще не имел отношения к этому памятнику.

Именно поэтому на объект археологам пришлось заходить почти экстренно. Обывателю кажется, что ничего такого не произошло, курган ведь в итоге отстояли и сейчас можно все изучить. На самом деле, археология – наука гораздо более сложная, чем «откопал-изучил-отправил в музей». При раскопках имеет значение буквально все.

–Мы ведь фиксируем все слои, все стадии работы, как лежали предметы. Все это может иметь значение. По одному лишь расположению предмета можно много чего узнать. А тут, представьте, с царских времен все перепахано. Надо было спасать хотя бы то, что осталось.

Ситуация с распаханным курганом в Куваршино при всей своей абсурдности вовсе не из ряда вон выходящая, скорее наоборот. Только за последние пять месяцев в Красноярском крае разрушили как минимум девять памятников археологического наследия. ВСЕ они были в официальном реестре. В итоге сверху древнего поселения на острове Татышеве сейчас стоит бассейн, сверху одиночного кургана под Дрокино поставили туалет, а на месте стоянки древнего человека строят жилой комплекс в Солонцах. И это только начало списка.

–Мы изучали архивы императорской археологической комиссии, там лежат отчеты о раскопках конца XIX века-начала XX. Было более двухсот курганов в красноярской лесостепи, на сегодня мы насчитаем пару десятков сохранившихся, остальных физически нет. Их сравняли с землей. Большинство из них были на территории Красноярска, это правый берег – район Торгашино, бывшего поселка Ладейки, более сорока курганов лежат под городом. Они погибли под городской застройкой.

Последний курган на территории правого берега Красноярска снесли пару лет назад на Шинном кладбище, рассказывает Полина.

–У меня тут получилась личная вообще история с этим курганом. Я хоронила свою бабушку, мы возвращались с похорон и увидели насыпь. Я еще удивилась , потому что по архивным источникам я не помнила, чтобы она здесь была. Мы уехали на поминки, сидим, в какой-то момент мы с отцом (он тоже часто со мной ездит в экспедиции) решили съездить перепроверить. Мы вернулись и убедились, что это именно курган. Прямо посреди кладбища. Такая была радость, что на весь правый берег сохранился хоть один курган. Проходит время, у меня должен был приехать коллега, чтобы мы вместе с ним осмотрели курган и составили учетную документацию, через месяц я приезжаю на этот объект, а его больше нет. Просто мы пришли, а тут пустое поле и могильные ямы. Мы передали информацию, и Служба по охране объектов культурного наследия в итоге остановила работы, сейчас там работают археологи с СФУ, но целостность кургана уже разрушена, его в первозданном виде не восстановить.

Кажется, куда еще хуже? Система и так несовершенна и работает с перебоями, но археологи с этим смирились и, как говорится, научились жить. Смирились и строители. Полина говорит, если еще три года назад застройщиков приходилось каждый раз практически уговаривать пройти историко-культурную экспертизу (которая, к слову, предусмотрена законом), то в последние год-полтора на этом фронте вообще спокойно, по крайней мере в Красноярском крае.

–Когда застройщики все делают по закону и заранее, нет никакой проблемы. Археологи зашли, все проверили, задокументировали и началась стройка. Это выгодно и самим застройщикам ведь. Если мы не установили, что там есть объект, а туда зашла стройка и при работах нашли кости, работа останавливается. Оборудование, люди, все стоит, сроки горят, убытки со всех сторон. А если это строится какой-то социальный объект? Дорога к школе, сама школа или больница. То есть тут уже мы говорим и о социальной составляющей.

Как система работает сейчас:

Как только намечается любое освоение хозяйственных территорий, проводят историко-культурную экспертизу. Все это происходит на стадии проектирования объекта. Процент выявления археологических памятников по краю довольно высокий, причем находят их даже там, где это казалось невозможным.

–Пару лет назад мы так нашли в Солнечном при строительстве дороги стоянку Молодежную. Нашли ее при проведении государственной историко-культурной экспертизы в таком месте, которое не характерно для поселения. Это высокая гора, очень продуваемая, еще и природных водных объектов поблизости нет. И вот это пример, как работает сейчас система. Если бы объект не обнаружили до начала работ, а выявили уже в ходе строительства, то новый жилой район на продолжительный срок остался бы без дороги. Более того, вопрос выявления данного объекта был бы исключительно на совести застройщика.

Проект нового постановления Полина Ишутина характеризует, как тот, что похоронит археологию. Коротко, что предлагают инициаторы:

• Если речь идет о поверхностных работах, которые не должны повредить находящиеся в земле артефакты. В этом случае заказчик вообще не обязан определять, есть ли там что-то ценное для культуры, истории и науки. То есть строители будут заказывать экспертизу по желанию.
• Если ранее на этой территории уже нашли нечто, обладающее признаками археологической ценности. Тогда застройщик не обязан проводить ни архивные и музейные исследования, ни государственную историко-культурную экспертизу (ГИКЭ). А археологическую разведку — по желанию. Обязательными разведка и ГИКЭ становятся, только если уже в ходе работ обнаружилась ценная находка.
• Если на территории «ранее не были обнаружены» археологические ценные объекты. Причем документ не раскрывает, что имеется в виду: что их и не искали никогда или искали, но не нашли. В этом случае никаких исследований не требуется, и только в случае неожиданной находки проводится ГИКЭ, а решение об археологической разведке опять же принимает застройщик.

На все эти «улучшения» у Полины есть аргументы против. На стороне красноярки, кажется, все научное сообщество страны. При обсуждении проекта на сайте Правительства, ученые могли оставить свое мнение по поводу его принятия. Вот лишь несколько примеров.

Всего дизлайк этому проекту поставили 7432 человека, «за» проголосовали 171. Проголосовать все еще можно, пройдя по этой ссылке и авторизовавшись на сайте.

Кто так открыто продавливает этот проект, сказать сложно, но в распоряжении нашей редакции есть письмо от Ассоциации участников малоэтажного и коттеджного строительства «НАМИКС» в адрес председателя комитета по культуре Государственной Думы. И тезисы этого письма очень сильно совпадают с тезисами самого проекта постановления. Исходя из документа, инициативу с упрощением процедуры прохождения историко-культурной экспертизы в России, поддержали очень многие структуры и бизнес.

Судя по сайту, проект Постановления с 26 июля на финальной стадии, разработчик готовит заключительный текст. Хочется верить, что компромисс между бизнесом и историей все-таки найдут (хотя это даже звучит дико, что для сохранения нашей общей истории вообще нужен какой-либо компромисс). Но красная пометка «НЕ УЧТЕНО» к каждому комментарию научного сообщества не придает в этом уверенности. В качестве эпилога просто добавим еще абсурдности и напомним, что 2022 год президент объявил годом культурного наследия народов России.