Одежду на блошином рынке сейчас вряд ли встретишь, для этого есть Секонд-Хэнды, а вот раритетные часы или иглу для патефона вполне себе.
В Красноярске, как таковой «блошки» нет, хотя лет 15 назад в каждом районе существовала своя небольшая уличная коммуна. Одна из самых долгоиграющих была на Диктатуры Пролетариата, на спуске к Центральному рынку. Там можно было купить все: от породистых (и не очень) котят до коллекционных пуговиц. Уже несколько лет этого мини-рынка нет, разогнали.
Ещё один подобный магазин под открытым небом был на остановке ГорДК. Там нередко можно было купить хорошую книгу за копейки. Продавцов с этого места неоднократно и со скандалами выгоняли, но в итоге районные власти сдались и оборудовали там мини-рынок. Правда, сейчас там в основном торгуют продуктами и вязаными носками. Шарм «блошки» ушёл с приходом цивилизации.
В поисках настоящего блошиного рынка мы (по наводке) отправились на улицу Транзитную, на районную ярмарку и нашли там много занятных вещиц. И не менее занятных продавцов.
Вообще этот рынок — классический. Продукты, бытовая химия, одежда, техника. Спрос у местных большой. В выходной день приходится потолкаться. В основном, тут гуляют бабушки и местная «интеллигенция» в трико. Среди прилавков с сухофруктами и порошком замечаем настоящую библиотеку, вот он, первый элемент блошиного рынка — книги.
Продавец — бабушка «одуванчик» в милой, розовой шапочке. Пока парень в отделе задумчиво выбирают себе чтиво, расспрашиваю владелицу об ее отделе.
—Люди приносят нам из своих библиотек. Мы деньги сразу отдаём. Чтиво в мягких обложках за 5 рублей покупаем, энциклопедии или хорошие книжки в твёрдом переплёте — по 50-100 рублей.
Цены на скупленные книги начинаются от 20 рублей (за детективы Дарьи Донцовой), а их тут много, и за женские романы в мягкой обложке. Самые дорогие книги на прилавке — 150 рублей. Во столько продавец оценила творчество Леонида Филатова и справочник по математике 1983 года.
Диалог с продавцом получается короткий, быстро поняв, что я ничего не куплю, она перестаёт отвечать на вопросы, а узнав, что я журналист, стала сворачивать деятельность.
По соседству с «книжницей» меня сама подхватывает другая бабушка, Тамара Кузьминична. И сразу проводит «презентацию»: вот, казан с цветами за 2400, новый, хоть и родом из 1970-х, ваза под конфеты за 600 рублей, тарелки с клеймом Полонского завода художественной керамики (посуда этой марки в Сибири — большая редкость, делится женщина).
Тамаре Кузьминичне уже сильно за 70. Говорит, в торговлю пошла в 1990-х, когда на основной работе, в интернате перестали платить деньги.
—Начинала, как все тогда — с вещей. Джинсы «Мальвины» возили, кофты из ангоры по ночам отпаривали. Ну как-то не пошло у меня с вещами. Пробовала продавать вязаную одежду, так тут этого добра полно, конкуренция. Ещё был этап, когда постельное хорошо брали, но с приходом супермаркетов в каждый дом, как-то упал спрос.
Сын Тамары Кузьминичны арендует на ярмарке контейнер, продаёт бытовую химию, а мама рядом со своим лотком с посудой. Семейный бизнес. Как говорит женщина, посуду берут, любители на ретро находятся. Кто-то в подарок, кто-то себе в пользование, кто-то в коллекцию.
—Хорошая ведь посуда была. Мне современная совсем не нравится. Вот такие, как я и берут. Какая-никакая, а прибавка к пенсии, вот так накопила и внучке помогла семестр оплатить в институте. Сейчас дачный сезон начинается, пока не буду торговать. Буду хозяйством заниматься.
На рынок Тамара Кузьминична выходит 2-3 разa в неделю, говорит, больше работать уже не позволяет здоровье, но бросать пока не хочет.
Такие лотки с ретропосудой отбрасывают в прошлое, так и хочется все скупить и поставить это в румынскую стенку, включив при этом люстру из богемского стекла. Пока я мыслями в 1970-х, на пути встречается портал в 1990-е.
Из будки раздаётся «Фаина» группы «На-На», за прилавком мужчина в кожаной бандане и женщина с заколкой «крабиком». В отделе есть все для тех, кто заскучал по девяностым. «Рембо» на видеокассетах, первый альбом «Руки вверх», CD-диски. Но «Машина Времени» лавку назвали из-за большого количества часов.
—На предметы «старины» не то чтобы большой спрос, сигареты, наушники и приколы разные берут получше, но бывает, что находятся любители. Ходит к нам мужчина, лет 60 ему, раз в неделю у нас покупает видеокассеты по несколько штук. Говорит, интернет — не его тема, может, шутит и просто коллекционирует, не знаю, но он наш постоянный клиент.
На этом отделе, кажется, вся «блошиность» этого рынка и заканчивается, я уже иду к выходу и натыкаюсь на прилавок с фотоаппаратами «Зенит» разного калибра. Соседствуют они с домашним салом. Хозяин у этих прилавков один — Юра. Ему от силы тридцать лет. У родителей небольшое хозяйство в Емельяново, а у Юры небольшое увлечение — советские фотоаппараты. Вот и совмещает. Помогает родителям, торгует салом, а для души рассказывает про «Зениты».
—Это же первая «зеркалка» наша, потомок «Зоркого», он у меня тоже тут есть. Большая коллекция у меня дома, там и первый образец, я его на продажу не выставляю. Храню, а тут вот на витрине вот 1970-е, в основном, тогда все, кому не лень, были фотографами, но есть и 1956-й.
Есть у Юры и «Кристалл», и «Ленинград». На прилавке, сколоченном из куска старой теплицы, стоит советский чайный сервиз и набор рюмок из той же эпохи, их, говорит Юра, люди принесли под реализацию.
По соседству с Юрой похожий отдел. Его «держит» Владимир, товары у него тоже очень даже исторические, но рассказывает он о них не так романтично, как сосед.
—Деньги просто нужны, вот и занимаюсь. Скупаю, продаю. Я уже на этом месте лет 12. Как люди прознали про «Авито», так торговля наша сильно упала. Но там-то дороже все, люди по незнанию берут те же «Зениты», которые у нас можно взять за полторы тысячи, по 30-40 тысяч рублей. Здесь меня держит живое общение с мужиками вот. Если только в интернете сидеть, так это быстро можно кукухой поехать, вот и выхожу сюда.
У Владимира можно купить пластинки, каждую по 10 рублей.
—У меня их сто штук. Собирал раньше, они все в идеальном состоянии. Все сборники Высоцкого, Розенбаум, иностранные есть старые.
На реализацию Владимир берет только советские вещи, «потому что они самые ценные». Часы советские берём, даже поломанные, их на запчасти мастера скупают хорошо, а кто-то в коллекцию. Торговля в целом идёт с перебоями, иной раз по несколько дней ни одной продажи, а иногда одной покупкой можно сделать недельную выручку.
Пообещала Владимиру поискать дома что-нибудь старинное и прийти ещё раз. Прогуливаясь по рынку, набрела на ряд с поддержанными инструментами и металлоконструкциями, среди них возвышался баян, а напротив отдел с «сокровищами».
Около этого прилавка наиболее многолюдно. Молодая девушка с интересом ковыряется в лотке с женскими часами, парень заинтересовался фотоаппаратами. Покупатель, он представился Виталием, сетует, что таких мест в городе почти не осталось.
—Так рад, что набрел на этот прилавок. Даже просто посмотреть интересно. Я не коллекционер, просто люблю вещи с историей. В интернете натыкаюсь когда, беру что-то, но тут ведь в чем подвох, можно приехать на встречу с продавцом, а товар вообще не соответствует картинке и ожиданиям. Здесь кайф в том, что все можно потрогать и на месте порасспрашивать.
Виталий берет советский фотоэкспонометр «Ленинград» за 500 рублей и оставляет меня наедине с продавцами Михаилом и Верой. Не в обиду другим героям, видно, что эта пара — не просто перекупщики старины.
—Мы торгуем, в основном, по выходным, вот арендовали себе место, платим за него. В будние дни мы садимся на машину и едем по деревням окрестным. Встаём просто на видном месте, ставим табличку, что скупаем предметы старины, и люди несут. Кто-то старый дом разбирал, на чердаке что-то нашёл интересное, выбросить вроде бы и жалко, а в хозяйстве уже не нужно, вот и нам продают. Как-то в Заозерном нам притащили флаг времён Гражданской войны. У меня аж руки задрожали, такое увидеть.
Михаил и Вера уже 7 лет в этом деле, называют себя «хранителями старины». О каждом экспонате рассказывают с упоением. На продажу выставлены и фотоаппараты 1930-х годов, и CD-плееры, и телефоны «с крутилкой». Покупают все, что приглянется, но есть один железный принцип, рассказывает Вера.
—Мы не берём ордена. А их несут, много несут. Где-то внуки уже умерших ветеранов, где-то краденое…Больно, конечно, на такое смотреть.
Тут Михаил зовёт меня вглубь бокса и достаёт маленькую коробочку с часами, а под ними, на дне Орден Отечественной Войны.
—Я его никому не продаю. Взял для себя. Жалко стало. Года три назад бабушка приходила к нам, плакала. Это Орден ее брата. Не смог отказать просто. Решил и историю сохранить, и бабушку пожалеть. Так что исключения бывают, но это единственный такой случай.
Михаил говорит, сейчас они только обустраиваются на новом месте, через месяц, обещает, будет больше экспонатов на продажу. Хочет открыть специальный отдел с советскими игрушками. И мечтает о возрождении блошиных рынков.
—Часто какие-то исторические вещи оказываются на помойке. Я находил там и книги с двухсотлетней историей, и лампы начала ХХ века, очень много на свалках альбомов с фотографиями. За это как-то особенно горько. Люди совсем перестали беречь историю. Не только страны, но и даже своей семьи. Если бы было такое место централизованное, люди бы, может, и не выкидывали ценности.
Прощаться с Михаилом и Верой как-то особенно грустно, решила навестить их через месяц. Возможно, рынки, а в особенности такие прилавки со стариной, кажутся кому-то пережитком прошлого. От части так и есть, конечно. Но именно в таких местах почему-то чувствуешь себя по-настоящему живым человеком.