Красноярскую Николаевку постепенно стирают с лица города. Не так давно в администрации прошли очень незаметные публичные слушания, где людям рассказали о планах на снос 200 построек. Среди них не только сараи и уличные туалеты, но и дома с вековой историей. На месте, пожалуй, последнего оплота деревенской жизни в Красноярске скоро появится «новая Покровка» с высотками и торговыми центрами. Меж тем, Николаевка – то самое место, по которому смело можно изучать историю Красноярска. По оценкам специалистов, на 2012 год в этом районе было не менее 40 домов «с признаками объектов культурного наследия, но не включенных в госреестр». Эти памятники, кажется, уже приговорили к сносу, но есть в Николаевке один дом, хозяйка которого уж точно будет стоять за микрорайон насмерть, несмотря на свой возраст – 79 лет. О Галине Петровне Козловой – уроженке Ярославля, всей душой полюбившей красноярскую Николаевку и создавшей частный музей ее истории, наш рассказ. Он не про редкие экспонаты и музейную пыль, он про маленького человека, делающего за нас всех одно большое дело.
Улица Бограда, мы (красноярцы) привыкли, что это где-то в центре, но вот ее островок в Николаевке. Тишина, цветущая черемуха, рядом колонка с водой, на домах наличники, а в квартале отсюда – историческая брусчатка. Где, как не в самом сердце этого тихого района, мог расположиться музей истории Николаевской слободы.
Встречает нас его радушная хозяйка Галина Петровна. Об интервью мы договаривались сильно заранее, женщине уже 79, проблемы с коленями, а после ковида, признается, вообще живет «от укола до укола».
-Раньше я копила на жилье, потом на музей, сейчас на колени. Вот, я вчера укол поставила, могу три дня целых жить, так что мы с вами сейчас тут все успеем.
Задорно докладывает Галина Петровна. Окидывая взглядом владения, понимаю, что успеть все здесь просто невозможно. Экспонатов сотни и о каждом из них хозяйка музея может рассказывать подолгу.
-Экспозиция наша начинается с этой телеги. В войны и революции люди в Николаевской слободе остались без лошадей, пришлось делать вот такие телеги, которые управляются физической силой человека. На них возили и грузы, и покойников на кладбище.
Экспонаты, признается Галина Петровна, уже не вмещаются даже в двух домах. Многие хранятся на улице. Живет Галина Петровна в этом же музее, но себе она отгородила крохотную комнатку и маленький закуток – кухню. Остальное – для своих сокровищ.
Среди раритетов: настоящие кандалы, фрагмент рельса 1884 года, резные наличники, дореволюционная баночка от конфет монпансье и даже будёновка 1919 года. Всего в музее около 2000 предметов из разных эпох.
На глаза попадается скромный чемодан, оказалось, это не просто экспонат, а символ начала жизни Галины Козловой в Красноярске.
-С этим чемоданчиком я и приехала в Красноярск. Вот я такая была «богатая». Поезд пришел почти ночью, у меня здесь не было никого, я пошла по Мира, дошла до Технологического института, где памятник Ленину, там в сквере позавтракала чем было и, когда уже рассвело, я пошла за своим чемоданчиком на вокзал.
Галина Козлова родилась в Ярославле во время войны и о жизни в Сибири не думала никогда, но череда потрясений привела ее сюда. В 5 лет у Галины умерла мама. Жили впроголодь, поэтому, когда встал вопрос о том, куда пойти учиться, девочка пошла туда, где кормили, хотя душа лежала к литературе.
-Всю мою молодость был голод. Все время была картошка, ни мяса, ни рыбы. После восьмого класса я пошла в строительное училище, потому что там кормили три раза в день. Благодаря этому училищу я просто выжила, получается, государство меня выкормило.
После была страница жизни, о которой Галина Петровна просит особо не рассказывать, она связана с ее неудачным браком. Подробности по просьбе женщины писать не будем, но, кажется, одно то обстоятельство, что юная девушка сбежала из Ярославля в далекую Сибирь, о многом говорит.
-Вернуться к родным было невозможно, отец умер, мачехе я была не нужна. В Красноярске в день приезда на щите на привокзальной площади я увидела объявление о приеме на работу на почту, меня приманило то, что там давали жилье. Меня поселили в общежитии, и я почти сразу стала копить на свой угол.
23-летняя девушка стала себе брать двойную нагрузку, в день пробегала порой десятки километров. Очень скоро Галина Петровна стала зарабатывать больше начальника почты и за полтора года накопила на свои кровные 16 квадратов в Николаевке. Женщина смеется, говорит, этому способствовал предыдущий опыт работы.
-После 6-7 класса я работала уже почтальоном, носила газету «Рабочий», платили тогда за это 35 рублей. Я все лето работала. Правило было такое, что газета должна быть доставлена к завтраку и, знаете, я успевала. За три дня я уже выучила все почтовые ящики. Так я себе зарабатывала на учебники, школьную форму и другие мелочи. Деньгами меня не баловали.
Галина Петровна корнями вросла в Николаевку, знала ее жителей поименно. К работе относилась не просто как к занятию, которое приносит деньги, ко всему подходила с душой. Добро возвращалось.
-Бывает, иду, а мне кричит какая-нибудь бабулька: «Пачилёнка (почтальонка), пачилёнка, постой-постой я тебе булочку дам». Разное было за время работы… Район, по большому счету, сложно назвать благополучным. Вечером было страшно ходить, вот парк был, там насиловали и убивали, я жертв лично знала. Если идешь по темени, то только от фонаря до фонаря. Было и трудно, и интересно.
Галина Козлова проработала почтальоном в Николаевке больше 20 лет и невольно стала ее летописцем. Сначала женщина стала собирать фотографии жителей, затем прикупила диктофон и стала записывать их истории.
-Дугина Клава жила на Фрунзе, ее мужа в 1930-х забрали, ничего не сказали, и все… И она ходила к тюрьме, куда всех свозили, а ей охранник, который патрулировал уличную территорию, сказал: «Не ходи сюда, не осведомляйся и ничего не спрашивай, а то и тебя загребут». Он прямо как брат ей посоветовал. Это было время, когда люди просто могли исчезнуть, этот охранник ее спас. Женщина эта замуж больше так и не вышла, детей у нее не было. Любопытно, что в Николаевке в каждом доме, даже если там несколько хозяев, должен был быть один вход и один выход, а у нее был свой вход. Почему так, я спросить не успела.
Хранительница музея жалеет, что у нее не было времени поговорить со всеми жителями, особенно стариками. Люди, родившиеся до революции, отмечает Галина Петровна – были особенные, с большой душой.
- Носила вот я бабушке одной пенсию, она мне рассказывает: «Вот я собираюсь умирать и из деревни подругу вызываю, чтобы за мужем приглядывала, я не могу его одного оставить». Она вызвала подругу, чтобы та ее похоронила по-человечески и замуж вышла за ее мужа. Можете такое представить? Она позаботилась о муже. Люди того поколения ни на одно больше не похожи.
Несколько лет назад Галина Петровна издала книгу с историями жителей Николаевки. Купить ее можно в музее, это будет маленький вклад в его развитие. Музей ведь частный, а пенсия у его хранительницы 17 тысяч, из которых львиная доля идет на дрова (в доме даже летом довольно холодно). Еще одна статья расходов - покупка экспонатов. Далеко не всегда люди дарят вещи, что-то приходится выкупать, а что-то женщина в свое время нашла на местных свалках и руинах домов, снесенных к Универсиаде.
-На Бограда была такая свалка замечательная. Ну не та, где отходы валяются, а именно свалка ненужных никому вещей. Кто-то вот переезжал и выкидывал, кто-то просто не понимал ценности. Я столько там нашла: кружева старинные, вышивку, серебряную ложку, фурнитуру разную. К Универсиаде все эти свалки убрали и все, в бачок же я не пойду рыться.
Оказалось, что Универсиада была только началом «похорон» старинного микрорайона. К вопросу о том, как Галина Петровна относится к предстоящему сносу домов, женщина готовилась заранее и читала свой ответ по бумаге, заметно волнуясь и едва сдерживая слезы.
-Николаевка в прошлом – это моя молодость, а это самое лучшее, что у меня было. Николаевка моей молодости – это деревья, которым не отпиливали желание расти, это открытые настежь окна без решеток, скамейки-посиделки, фасадные фонари с адресными табличками, полевые цветы на пустырях, грядки на улице. Пройдет еще какое-то время и деревянный модерн будет утерян, экскурсии будут возможны только по страницам фотоальбомов, а в ближайшем будущем мир станет непохожим на тот, к которому мы сегодня привыкли. Иногда возникает щемящая душу тоска от поисков в лабиринтах времени, от желания вернуть то, что безвозвратно минуло, чего уже нет и никогда не будет.
Адрес: Бограда, 168. Приходите в музей, не дайте ему погибнуть.